Мемкоины в 2025‑м по‑прежнему остаются «тёмным сердцем» крипторынка. Их цена часто больше зависит от вирусности в соцсетях, чем от кода или экономической модели, а X, TikTok и Telegram‑каналы становятся главными движками пампов и дампов. Классические примеры DOGE, SHIB и новых волн вроде PEPE породили целую индустрию — команды заранее закладывают в модель маркетинг через инфлюенсеров, координируемые «шиллы» и мем‑культуру. Появились даже специализированные фонды и DAO, которые инвестируют только в мемкоины и оценивают их по метрикам охвата и вовлеченности, а не по фундаменталу.
Риски здесь экстремальные: регуляторы все чаще трактуют агрессивный мем‑маркетинг как навязывание рискованных инвестиций неподготовленной аудитории. Юристы напоминают, что публичные «сигналы» и обещания доходности могут подпадать под закон о рекламе и ценных бумагах, особенно если инфлюенсер получает вознаграждение и не раскрывает конфликт интересов. Для розницы вывод один: относиться к мемкоинам как к чистому венчуру/казино, где можно потерять все, и не путать удачный памп с устойчивой стратегией. В зрелом портфеле 2025‑го такие активы занимают минимальную долю, а их единственный оправданный смысл — эксперимент и плата за уроки психологии рынка.
Риски здесь экстремальные: регуляторы все чаще трактуют агрессивный мем‑маркетинг как навязывание рискованных инвестиций неподготовленной аудитории. Юристы напоминают, что публичные «сигналы» и обещания доходности могут подпадать под закон о рекламе и ценных бумагах, особенно если инфлюенсер получает вознаграждение и не раскрывает конфликт интересов. Для розницы вывод один: относиться к мемкоинам как к чистому венчуру/казино, где можно потерять все, и не путать удачный памп с устойчивой стратегией. В зрелом портфеле 2025‑го такие активы занимают минимальную долю, а их единственный оправданный смысл — эксперимент и плата за уроки психологии рынка.